Леди-интриганка - Джеки Д`Алессандро

Желудок Кэтрин болезненно сжался. Лучше бы ей не пришлось ему рассказывать, но теперь выхода не было. Глубоко вздохнув, чтобы набраться смелости, она заявила:

– Эндрю, боюсь, я знаю причину.

Он бросил на нее острый взгляд, но вместо того, чтобы потребовать немедленных объяснений, сказал:

– Я очень хочу узнать, что ты по этому поводу думаешь, но сначала ты должна снять с себя мокрую одежду, иначе заболеешь. Ну-ка повернись.

Только сейчас Кэтрин заметила, что сам он успел надеть свежую полотняную рубашку и бриджи. Она повернулась и позволила его ловким пальцам расстегнуть пуговицы на платье. Потом он помог ей стянуть одежду и мокрое белье, после чего Кэтрин достала ночную рубашку, халат и шлепанцы. Эндрю осторожно повесил мокрые вещи на спинку кресла, а затем посильнее развел почти угасший огонь в камине. Кэтрин быстро оделась.

Завязав пояс халата, она подошла к камину, чтобы прогнать последние следы ночного холода и согреться. Огонь отбрасывал по комнате мерцающие красноватые блики, отчего лицо Эндрю стало казаться нарисованным светом и тьмой. Он долго смотрел на Кэтрин. Взгляд его был серьезен, в нем читался вопрос, однако Эндрю молчал, ожидая, что Кэтрин сама все расскажет.

– Не могу даже представить, как начать. Надо просто сказать, и все. Тебе известно, что очень многих «Руководство» возмутило и они хотят узнать, кто его автор?

– Известно.

– Более того, кое-кто решился угрожать жизни самого Чарлза Брайтмора.

Глаза Стэнтона сузились.

– Угрожать его жизни? Откуда ты это знаешь?

– Случайно услышала, как лорды Маркингуорт, Уитли и Каруэдер беседовали на рауте у моего отца. Говорили, что хотели бы видеть Чарлза Брайтмора мертвым, что наняли сыщика для выяснения его личности. Сейчас мне стало ясно, что мистер Кармайкл и есть тот человек, которого они наняли. Сегодня ночью он едва не преуспел в своей миссии. Во второй раз. – Она поймала взгляд Эндрю. – Я и есть Чарлз Брайтмор. Я написала «Руководство» и опубликовала его под псевдонимом.

Она ожидала какой угодно реакции, но только не этого непоколебимого спокойствия.

– Должна сказать, ты выглядишь не слишком удивленным.

– Признаюсь, я действительно не удивлен. У меня были кое-какие подозрения. Твоя оговорка прошлой ночью меня насторожила, а сегодня, прежде чем покинуть Лондон, я нанес визит мистеру Байеру.

– Моему издателю? – опешила Кэтрин. – Но ведь он не мог сообщить тебе, что Чарлз Брайтмор – это я!

– Конечно, нет. Я был уверен, что он не может так поступить. К тому же я не хотел привлекать к себе внимания, задавая прямые вопросы. Когда же в разговоре случайно упомянул твое имя, лицо мистера Байера слегка порозовело, а когда я упомянул еще одно имя, он просто побагровел.

– Еще одно имя?

– Ясно ведь, что ты не писала «Руководство» в одиночку. Ты бы просто не сумела, если учесть, сколько всего «впервые» у нас с тобой было. Тут был кто-то еще. На мой взгляд, тебе помогала подруга, миссис Ролстон.

Господи, как этот человек умен! Замечательная черта, но в данном случае весьма неуместная.

– Раз ты и мистер Кармайкл смогли выяснить личность Чарлза Брайтмора, значит, кто-нибудь еще сможет сделать то же самое. Это только вопрос времени. У меня такое чувство, что скоро весь Лондон будет в курсе.

– Я не знаю, вел ли Кармайкл расследование в чьих-то интересах или для себя самого, но он не тот человек, которого наняли лорды Маркингуорт, Уитли и Каруэдер.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что этот человек – я.

Кэтрин почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица. Она вдруг вспомнила, почему никогда не любила сюрпризов: они так чертовски... удивляют. Если бы она могла, то рассмеялась бы от иронии судьбы. Откашлявшись, она заявила:

– Что ж, мое признание очень облегчает твою миссию. Эндрю удивленно поднял брови.

– На самом деле оно ставит меня в дурацкое положение. Мне очень нужен гонорар, который они предложили.

– Гонорар? И какой же?

– Пятьсот фунтов.

У Кэтрин буквально отвалилась челюсть.

– Да это целое состояние!

– Вот именно. – Он провел ладонями по лицу и тяжело вздохнул. – У меня были планы на эту сумму. – И не успела Кэтрин уточнить, что это за планы, как он продолжал: – Разумеется, ты не должна бояться, что я раскрою твою тайну.

– Благодарю. Но вопрос остается открытым, ведь мистер Кармайкл тоже знает.

Эндрю стиснул челюсти.

– Если он знает о тебе, он знает и о том, что миссис Ролстон тоже в этом замешана.

Кэтрин прижала руки к щекам, чувствуя, что очень виновата перед подругой.

– Как я могла об этом забыть?! Ведь Женевьева тоже в опасности! Надо ее предупредить.

– Согласен, но ты не покинешь этот дом. Рассказать о случившемся может Милтон. Он предупредит и миссис Вилстон, и ее слуг, а для охраны возьмет лакея и Фрицборна. – Стэнтон стиснул ей руку. – Я через минуту вернусь, грейся пока у камина и...

– «Не открывай дверь никому, кроме меня», – закончила Кэтрин за Эндрю.

Эндрю вернулся через десять минут и сообщил:

– Они уже на пути к Ролстон-коттеджу. Беспокойство Кэтрин чуть-чуть улеглось.

– Благодарю.

– Не за что. А теперь вернемся к твоим делам с «Руководством». Я так понимаю, что идея книги принадлежит миссис Ролстон?

Кэтрин кивнула.

– Она сказала, что хотела бы написать книгу, но боль в изувеченных болезнью руках не позволяет ей это сделать, и я предложила ей свои услуги.

Не в состоянии усидеть на месте, Кэтрин принялась ходить по комнате.

– Я записывала под диктовку Женевьевы. Меня так увлекла эта работа! Много лет никто, кроме Спенсера, во мне не нуждался. Я наслаждалась тем, что хоть кому-то полезна. А что касается содержания, то все в этой книге казалось мне завораживающе интересным, я ведь практически ничего об этом не ведала и очень радовалась, возможности научить женщин тому, что и сама была бы счастлива узнать до замужества. Признаюсь, я испытывала какое-то извращенное удовольствие, представляя, какой ханжеский переполох поднимет эта книга в свете. Я наслаждалась от одной только мысли, что смогу хотя бы анонимно отыграться за ту жестокость, с которой многие из них отнеслись к Спенсеру.

Немного помолчав, она спросила, глядя ему в глаза:

– Знаешь, что после рождения Спенсера у меня за спиной болтали люди, которых я считала своими друзьями? Что сказал мне в лицо мой собственный муж? – Она сжала кулаки. – Что для Спенсера не может быть надежды. Его недостаток отвратителен. И что его разум будет, без сомнения, так же изуродован, как нога. Муж сказал, что наш сын не заслуживает того, чтобы унаследовать титул, и что было бы лучше, если бы он умер... – На этом слове голос Кэтрин дрогнул. Она даже не чувствовала, что по ее лицу катятся слезы, пока одна из них не упала ей на руку.